Олег Гаркуша - одна из самых ярких личностей питерского рок-клуба: в свои 50 с хвостиком шоумен группы «Аукцыон» пишет стихи, играет в кино, активно занимается общественной деятельностью и, конечно, по-прежнему выступления «Аукцыона» сложно представить без его долговязой фигуры в центре сцены. Вот и в день долгожданного концерта группы, презентующей в Новосибирске свой новый альбом «Юла», Олег Алексеевич отдувался за весь коллектив, давая интервью новосибирским журналистам в книжном магазине «Капитал».
- В альбоме «Юла», когда заканчивается песня «Хомба», Леонид Федоров смеется и говорит, что опять перепутал все слова. Насколько, на Ваш взгляд, сложны для восприятия тексты Дмитрия Озерского?
- Если читать Димины тексты, я не скажу, что это великая поэзия, и он сам это знает прекрасно, но в совокупности с гениальной музыкой Лени Федорова это хорошо. Иногда такое называется «рыбой»: Леня показывает Диме мелодию, а он вставляет определенные слова. В итоге получается некая песня. У меня немного другая история – из тех стихотворений, которые я писал и пишу, не так-то просто сделать красивую песню, но в альбоме «Юла» это получилось, и я признателен, что три моих стихотворения вошли в альбом – «Карандаши и палочки», «Кожаный» и «Природа».
- А «хомба» - это все-таки что?
- Это я не знаю. Не в курсе.
- Откуда Вы черпаете вдохновение?
- Понятия не имею! Мне уже – за 50, и я сам не понимаю, откуда эта движуха происходит. Бывает, устаешь от перелетов, переездов, а на сцену выходишь и оппа – ты совсем другой человек, и все у тебя замечательно. А те же стихи… какая-то фраза возникнет, сюжет жизненный и, отталкиваясь от этого, можно впоследствии что-то написать. Как говорит Борис Борисович Гребенщиков, «что вижу – о том пою». Вот, например, из «Природы»: «На мне отдыхает природа, в семье не без урода» – это то ли я сказал, то ли кто-то еще, а впоследствии фраза выросла до песни, которая, в свою очередь, сделана из двух стихотворений: Леня выбрал первую часть одного стихотворения, а потом я на репетиции написал другое и показал ему, и он добавил его в песню.
- Как Вам в целом работалось над альбомом?
- Альбом записывался в течение года, когда мы приезжали в Москву – перед каждым концертом мы ехали в студию и записывали по одной песне. У меня было все нормально – я люблю с первого дубля записываться, ну, в крайнем случае, со второго, потому что на первом дубле энергетика кайфовая, а потом идет уже «замыливание», и не то, чтобы неинтересно – скучно становится. Писать нужно с первого дубля, по возможности. Слава Богу, у меня это обычно получается!
- Где снимали клип на песню «Карандаши и палочки»?
- У нас в Питере есть такой маленький театрик, называется «Особняк» – там и снимали. Это была задумка нашего друга из Москвы, оператора Дмитрия Лавриненко. Расскажу предысторию: года три или четыре назад Дима захотел с нами посотрудничать и предложил нам снять клип. Клип сняли, а потом он стал снимать все наши концерты, репетиции, поездки и так далее – накопилось много материала, и теперь у нас есть идея сделать полнометражный документальный кинофильм и показывать его в кинотеатрах. И теперь наше сотрудничество продолжили «Карандаши и палочки».
- А какие-то курьезы во время съемки происходили?
- В клип не вошел момент, когда на меня набрасываются музыканты, а на музыкантов – 27 детей. Кучей, как на хоккеиста, забившего шайбу, набрасываются его товарищи по команде. Пришлось снять три дубля. Детям, конечно, сказали меня не царапать и не бить, и они, конечно, все, что им сказали, сделали в точности до наоборот – били, царапали, щипали живот, в общем, был какой-то ужас! Я еле выжил. Утешает одно: наш директор, Сергей, сказал, что будет второй вариант клипа, куда войдет и этот эпизод, чтобы детишкам не было обидно.
- Вы активно снимаетесь в кино…
- В этом году у меня целая киноэпопея – уже третий фильм за год. Во-первых, я снимался в сериале у Валерии Гай Германики, в котором играю спившегося художника, и жена моя по картине – Ирина Хакамада (в моей сцене она присутствует в виде портретов, которые я якобы нарисовал). Так вот, ко мне в Переделкино приезжают друзья, и мы там пьем. Правда, меня немного огорчили – сцена в фильм может не войти, потому что там в кадр попала девушка, выходившая из душа по пояс голая. Мне сказали, что Константин Эрнст не очень хочет этого в эфире. Вторая картина, в которой я снялся в этом году – это фильм Саши Устюгова о Великой Отечественной войне «Служу Советскому Союзу»; я в нем играю уголовника, который вместе с политическими заключенными бежит из лагеря. Третий фильм – это сериал про вампиров…
- Ничего себе «набор»!
- Вот все спрашивают – и что, ты там играешь вампира? Нет, я там играю не вампира, а библиотекаря, к которому приходят укушенные мальчики или девочки, и я им советую, как жить дальше. Такой ботаник в очочках и с книжечкой.
- По какому каналу это покажут?
- Вы будете смеяться – это они для Украины снимают. Но при этом ВКонтакте, говорят, можно найти несколько серий этого сериала, называется он «Сплит».
- Вам не обидно, что киношники эксплуатируют Ваш имидж – человека «не от мира сего»?
- Вы знаете, я вообще-то не актер, на самом деле. И не музыкант, не поэт, не танцор – я вообще непонятно кто. Но так получилось, что мне улыбнулось счастье – я всем этим занимаюсь, есть востребованность. Почему же мне должно быть обидно? Наоборот, мне приятно, что меня, не-актера, приглашают в кино. Вообще, у меня есть мечта сыграть падшего человека – по моей, в общем-то, жизненной истории, который бы пил, мучился, делал неприятности людям, а потом воспрял, ожил, ну, и так далее…
- Это Вам в чем-то по Достоевскому надо играть.
- Ну да, может быть… Многие мои друзья говорят, что я в «Идиоте» Достоевского просто должен быть. Ну, или Коровьева играть в «Мастере и Маргарите» Булгакова. Я не гоняюсь за режиссерами с просьбой «снимите меня, снимите», но те режиссеры, которые выходят на меня каким-то образом – они молодцы. Буквально вчера мне позвонила Саша Стреляная: несколько лет назад снимался фильм «Суходол», и вот как раз, когда вернусь в Питер, будет его премьера. Это уже классика, по Бунину – я играю мужика, который вошел в барский дом, увидел девушку, испортил ее, извиняюсь, и у нее судьба стала совсем плохая. Это очень эпизодическая роль, но весомая, как мне кажется.
-Вы снялись в нескольких фильмах Игоря Волошина. Тут дело в личной симпатии или в уважении к мастерству режиссера?
- Тут совсем другое: режиссер Игорь Волошин – друг Федорова и, в том числе, он любит и меня. Когда он меня пригласил в кино, то мне было интересно. «Нирвана» – фильм, конечно, загламуренный, но необычный, в отличие от других.
- Еще Вы снимались в фильме «Качели» Сиверса, играли там хозяина бара.
- «Качели» – там ничего особенного и нет, очень простой сюжет. Моя супруга, увидев меня там в роли продавца наркотиков, сказала: «Ну, ты и гадкий!» Это очень хороший комплимент. Там еще такой был момент, что Андрей Мерзликин – мы с ним подружились после фильма – должен уводить меня, заламывая руки. Я говорю – чего ты меня как барышню ведешь, давай по-мужски. И он сделал это по-мужски, и это было так больно, что я даже закричал и сказал слово на «б…» – при переозвучивании они это, конечно, закрыли.
- А сами Вы какое кино смотреть любите?
- Я люблю честное правдивое кино, настоящее, простое и доходчивое. Есть, конечно, сложные режиссеры – Линч, например, когда ты не понимаешь, что происходит, но тогда такое кино должно быть не занудное. Фильм должен быть интересным, ты должен смотреть его с первой секунды и до самого конца, а когда видишь, как кто-то идет целый час по пустыне – может, это и хорошо, но мне это неинтересно. Те же фильмы Звягинцева: он – талантливый человек, но это калька с Тарковского и Феллини, все эти длинные планы я уже видел, зачем мне смотреть это еще раз? Ну, еще посмотрю его новый фильм «Елена», который еще не видел.
- Какие фильмы из последних отечественных или зарубежных Вам запомнились? Есть ли такие, которые можно назвать шедевральными?
- Не сказал бы. Шедевральные – это советские фильмы до 80-х годов: «Полет во сне и наяву», «Влюблен по собственному желанию» и все, какие Вы еще вспомните. Они действительно очень хорошие – простая история, ничего особенного, но какие там актеры, как они играют, как все снято... В целом, если я в детстве мог неделю ходить и пересказывать историю из какого-либо кинофильма, то сейчас этого нет. То, что в настоящее время происходит в киноиндустрии – это полный бред, ерунда, гадость и так далее. Существуют какие-то единицы кинофильмов, которые более-менее приятно смотреть. Вот, например, «Неадекватные люди» Каримова – не скажу, чтобы шедевральный, но нормальный человеческий фильм (а вот другой его фильм «Вдребезги» – это просто калька с Тарантино). «Generation P» – опять же, не скажу, что шедевр, но смотреть можно.
- Вашу новую книгу «Ворона» иллюстрировал Гавриил Лубнин...
- Он, помимо того, что мою книжку проиллюстрировал, еще и Диме Озерскому сделал иллюстрации. Вообще это очень кайфовый человек и художник, как я считаю, лучший. Но, к сожалению, он не так востребован, как мне бы того хотелось. То есть даже не «ему хотелось» – он этого совсем не хочет. Я поясню, почему. Это человек из таких, знаете, условно непризнанных, вроде Ван Гога: мол, я пишу – и все, мне больше ничего не надо. Помимо всего этого, он еще и поет; у него есть совершенно замечательные песни, но он абсолютно не хочет их нигде исполнять
- Есть клип по «Старому следопыту», который Вы делали вместе с Лубниным. Подобных прекрасных проектов не планируется?
- К сожалению, нет. Эта песня получилась спонтанно: тогда мы просто пошли в лес по грибы и встретили черного копателя. И кто-то из нас, то ли Гаврила, то ли я, сказал – повстречал в лесу человека, он откапывал другого человека и, слово за слово, мы уже из леса вышли и быстренько записали то, что придумали, и получилась песня. Но самое забавное, что нам недавно сказали – оказывается, эта песня теперь является гимном копателей, и ее даже поют в поисковых клубах. Через некоторое время мы захотели снять на эту песню клип, привезли в лес оператора – клип получился очень недорогой, мы потратились только на билеты для электрички, по сути. Через некоторое время его смонтировали; даже одно время был так называемый проект «ЛуГа», Лубнин-Гаркуша – мы пару раз выступили, но потом Гаврила отказался выступать.
- Бывает ли, что Вы выступаете с другими музыкантами?
- Вы знаете, я иногда не то, чтобы это практикую – бывает, что меня об этом просят некоторые музыканты. Не так давно в Питере был концерт «30 лет Рок-клубу», и мне позвонил Боря Гребенщиков и попросил поприсутствовать на песне «Железнодорожная вода». Ну, я в моем видении это сделал; помимо меня, был еще Анвар Либабов из группы «Лицедеи», Леня Лейкин и, в общем-то, получилось забавно. А так, я уже второй год веду в Самаре фестиваль «Рок над Волгой» и, чтобы до банальности не сходить, во время выступлений определенных коллективов танцую. Подхожу к кому-либо из группы и говорю: «Володя Шахрин, можно у вас поплясать?» Отказов пока не было, а вот казусы были: как-то Кипелов рассказал историю о том, что его барабанщик возмущался тем, что «вышел какой-то непонятный чувак из партера» и стал танцевать под «Я свободен». Со «Сплином» вообще нормально было – я «пил-курил». Не то чтобы изображал невменяйку, но мне понравилось – драйв у них хороший.
- Многие рокеры, например, Шевчук, помимо своей непосредственной деятельности, ведут еще и активную общественную деятельность.
- Ну, я тоже подписывался под тем, чтобы из Никольских рядов не делали парник: если в центре Питера стеклянные будут колпаки, то это будет уже не Питер – он будет Москвой, Токио, Нью-Йорком, чем угодно, но не самим собой. Основная моя общественная деятельность – это прослушивание молодых музыкантов и помощь им; помимо этого, у меня есть фонд «Гаркундель» – в поддержку молодых музыкантов и поэтов. Я уже устал говорить властям о том, что нужны такие центры, фонды, чтобы помогать талантливым людям, чтобы они не кололись, не пили, не шлялись, а занимались творчеством, сочиняли и так далее.
- А в чем заключается помощь молодым музыкантам?
- В течение 10-ти лет, не имея своего помещения, но имея хороших знакомых и друзей, мы делаем концерты то в одном клубе, то в другом. Правда, сами молодые музыканты относятся к этому как-то странно: вот недавно играли 4 коллектива, а на концерт пришло всего 3 человека. Ну, неужели у этих коллективов нет друзей? В том же пресловутом ВКонтакте их могут быть тысячи, а живых друзей – нет. Раньше была немного другая история – мы оставались и слушали другие коллективы, а сейчас они отыграли и сваливают, да при этом еще хотят быть «звездами». Это, как правило, молодые музыканты, которые хотят популярности, известности, славы, почета, денег, девушек – всего и сразу. Но такого не бывает.
- Много ли Вы видели интересных молодых музыкантов?
- Да, есть талантливые ребята, я таким помогаю: «Ангел НеБес», «Теория», «Площадь восстания», еще несколько – у них замечательные песни, но вот не катит у людей, и таких вот шедевров плана «Алисы» или «Аквариума» я пока не видел. Пока ничего подобного нет. Интересных, в общем-то, много, а талантливых почти нет. Кто-то подсчитал, что у нас в Питере – около 7000 групп! Мы каждый год проводим фестиваль «Окна открой» (уже будет проводиться 11-й или 12-й раз), я вхожу в оргкомитет. Вижу, что все и играют, и поют здорово, а вот что поют и что играют – здесь вопрос. Это или калька с зарубежных коллективов, или с наших, российских. Слушаешь, смотришь, глаза на минуту закроешь – это Шевчук, это «Кино», даже на «Аукцыон» уже стали посягать. Но чем отличаются кайфовые группы? Индивидуальностью. Бывает, например, стоит молодой человек, поет, играет технично, но он совершенно холодный – ни драйва, ни харизмы, ничего абсолютно! Спрашивается, а зачем тогда он вышел, что даст зрителям?
- Как Вы относитесь к творчеству группы «Война» («Война» – современная московская арт-группа, действующая в области концептуального протестного уличного искусства – прим. ред.)?
- Я думаю, это скорее не искусство, а пиар – люди хотят, чтобы о них узнали. Возможно, они талантливы и придумывают что-то в их видении интересное, но прежде всего, все это делается для того, чтобы о них говорили. Есть различные способы обратить на себя внимание – можно тексты необычные писать, а можно просто банально снять штаны, но это сейчас уже не модно. Ну, я понимаю, что естественно – то не безобразно, но всего должно быть в меру. И эпатажа – в том числе.
- Вы всегда так думали или это к Вам с возрастом пришло?
- Ну, голый зад я никогда на сцене не показывал. Хотя у нас, конечно, были такие попытки…
- Вспоминая музыкальный ринг 1989 года…
- А чего там вспоминать? Там все скромно было по тем временам, извиняюсь.
- Да даже по этим временам это смотрится так, что никакой Эрнст этого никогда бы никуда не пропустил.
- Ну, это замечательные слова. Не хочу хвалиться, что мы – герои, но мы всегда были молодцы, как тогда, так и сейчас. Только теперь мы – довольно старые молодцы!
Любава Новикова
Обратная связь